Поначалу Алимару корабль вполне себе понравился. Не то чтобы было, с чем сравнить, но на судне было чище, чем на ином постоялом дворе, места для пожитков и собственной туши хватало за глаза, а работящие норды вели себя пристойно настолько, чтобы не подкатывать к темнокожему, зажав в жилистом кулаке множественные расистские предрассудки. Честное слово, этого было более чем достаточно. Однако в определенный момент случилось неизбежное – «Танцовщица» тронулась с места. И в какой-то момент времени, случившийся уже после отбытия, подали съестное. И вот отсюда началось удивительное приключение сухопутной крысы, включающее в себя режимные путешествия «Нижняя палуба» - «Наполовину за борт», сопровождаемые задорным нордским хохотом и многими новыми для данмера ощущениями. Нет, бывали и просветы в этом малоприятном полотне событий. В такие моменты по палубе прохаживался малость измотанный, но все же легко улыбающийся юнец. Или восседал на своем уютном местечке, двумя красными пятнами из-под приподнятых бровей наблюдающий за утренней возней. А то и вовсе пускался разглагольствовать на вольные темы, в большинстве которых, надо признать, не смыслил ровным счетом ничего. А поболтать любил. А еще кому-то могло показаться, что данмер особое внимание уделяет их личным вещам, украшениям и пожиткам. Впрочем, покуда ничего ни у кого не пропадало, никаких обвинений в свой адрес чернокожий не слышал.
Один из первых дней не задался с самого своего начала. Не начала даже, а фальшстарта –занемогающий Али поднялся ни свет, ни заря и долго и упорно пытался побороть свои недуги новой порцией сна. Но тот упорно в глотку не лез, и первые проснувшиеся могли слышать, как хлопает за неизвестным дверь, топает пара ног по подъему к свету, а после… Будем надеяться, что этого все же не было слышно внизу. Как и восклицаний уважаемой и всеми горячо любимой госпожи Рилин Ррет на родном языке. Малец, конечно, слышал некоторые крепкие слова в кругу своей семьи, но отдельные выражения новой знакомой оставались ему непонятны. Впрочем, по тону, коим они выражались, можно было сделать предположение об их назначении. И вот, всего из себя настрадавшегося эльфа цепляет капитан и говорит так сладко и по-своему, что не послушать его не представлялось возможным. Али даже через силу и соленую влагу улыбнулся Главному и, шатаясь, побрел вниз вместе со всеми своими новообретенными демонами – выглядел он, мягко говоря, не ахти.
И вот, заходит данмер в свой новый дом, присаживается прямо возле входа, прикрывая глаза и морщась всем своим прелестным лицом. Один глаз медленно-медленно распахивается и из лева в право бесстрашно и сильно идет, будто нет на нем всех невыносимых тяжестей и проклятий… Рот раскрывается и охает, рука к нему тянется, силится помочь. Прикрывает промеж губ находящееся, все сильнее дышащее. Уж не смерть ли рядом? Зажмурился… Ух. Нет, живем. Охнуть, и живется. Платком еще лоб обтереть опотевший.
- У-ух… Доброго утра. Только что имел беседу с капитаном (на этих словах жестом бровей выразилась вся пустая гордость, которой может обладать позеленевший эльф), и… его беспокоит то, как тихо мы идем. Ну да, тихо.
Али помотал головой и основательно протер глаза. Палуба заискрилась пузырьками и бликами, какие возникают после подобного давления на глаза. Среди всей мишуры было весьма трудно разглядеть собеседников, потому данмер попросту вещал перед собой. Впрочем, голос его обрел некую нездоровую хрипоту и оттого раздавался чуть громче.
- И-и… он обещал весомую прибавку к ужину всякому, кто поможет нам пойти быстрее. Самым… прямым и грубым способом. Объявляется всеобщая увлекательная гребля! Я бы мог заранее оскорбить всякого, кто не пойдет работать, каким-нибудь глупым детским ругательством, но сперва…
Али проковылял до своего гамака и, пожалуй слишком упруго, бухнулся на него, прикладывая руки к лицу.
- Сперва я приду в себя. А там, хоть на войну, честное слово.
С минуту он валялся полуживым мешком, после чего уже принял более адекватное сидячее положение и полузакрытыми глазами водил от одного источника звука к другому. Если кому-то и не хотелось работать, так уж точно ему. Но, проклятье, как давно он не едал сладкого… Ах, ну еще и капитан, которому не откажешь. Вернее, ради которого хоть за борт. Это с трудом поддается описанию, но… этот человек был нечеловечески харизматичен.

Вейлар день изо дня лишь работал, прерываясь лишь на сон, еду и разговоры с бабочками, которые были отличным способом занять досуг. На корабле ему было спокойно, уютно и приятно.

На палубе внушительная фигура в чёрном появлялась каждый день, не чураясь любой работы. Регулярно Тель'Грааф посещал каюту Капитана, вежливо кланяясь ему и работая с бумагами, вспоминая свою работу в Мораг Тонг. Все отчёты он вовремя предоставлял Капитану, приводя по пути все его бумаги в порядок и скрупулёзно проверяя все торговые декларации, сравнивая их друг с другом. Пару раз ему приходилось посылать людей Капитана проверить кое-что, причём каждый раз он удивлялся, как беспрекословно они выполняли его просьбы, ничего не спрашивая.
Его удивлял и сам Капитан, неизменно остававшийся добрым, радушным и искренним, но при этом совершенно спокойно добивавшийся своего. Ещё несколько раз перед отплытием он сопровождал его в походах на рынок, заранее составляя все документы для своего удобства и спокойствия.
Данмер старался не сталкиваться с женой Капитана, лишь вежливо кивая ей при встречах. Это был единственный человек на корабле, которого он избегал, опасаясь вступить в преждевременную перепалку. Не то чтобы он был уверен, что она найдёт, к чему придраться в его внешности, но справедливо рассуждал, что она вообще мало кому действительно нравится, а уж такая женщина, как Рилин Ррет, совсем вряд ли найдёт его очень привлекательным и достойным вежливым беседы. Так что он просто не отсвечивал перед ней особо сильно, занимаясь своими делами.
Вейлар отмечал все детали при работе, ежедневно то помогая с парусами, то перенося грузы, то просто моя палубу. Он приметил особенность поведения экипажа, заключающуюся в том, что о Капитане практически не говорили, даже не упоминали. Это было странно, но Вейлар всего лишь сохранил информацию при себе, решив не упускать при случае всё выяснить. Данмер внимательно следил за всей командой, стараясь познакомиться с членами экипажа, но сторонясь других гостей корабля. Точнее, с ними он сокращал разговоры до минимума, сначала стараясь выяснить всё об экипаже.
Он заочно знакомился со всеми, с кем можно было, упоминая в разговорах лишь своё имя, но ничего не сообщая ни из своей биографии, ни из целей пребывания на корабле. Он брался за любую работу, о которой его просили, ничего не смущаясь и старательно разучивая нордские песни. Их разучивание, как ни удивительно, отвлекало его от их прослушки. Вейлар никогда не любил песни, но в компании нордов радостно им подпевал, всю душу вкладывая в свой достаточно неплохой голос. Это было не лицемерием, но привычкой - данмер просто старался влиться в чуждую ему по сути компанию, чтобы избежать любых возможных перепалок и ссор.
Иногда Вейлар посещал Вульфа, стараясь узнать что-то новое из его историй и каждый раз придумывая, что ещё ему рассказать. Тель'Граафу не то чтобы нравился старый норд в общении, но это был достаточно интересный собеседник, заслуживающий внимания Вейлара. Сведущий и в истории, и в политике, Вульф мог значительно обогатить Вейлара знаниями, которые, как он считал, могут пригодиться в любой ситуации.

В первый же вечер пребывания на корабле он старательно вымыл свою каюту, перебрал её убранство немного под свои удобства - к примеру, расположив постель подальше от двери, чтобы в любой момент быть готовым угостить неожиданного гостя огненным шаром. Он не то чтобы искренне ожидал нападения, просто действовал согласно своей профессиональной паранойе. С бабочками он говорил предельно тихо, и его не особо удивило то, что бабочка Капитана через какое-то время пропала. Вейлар решил, что он посадил её в клетку или что-то вроде того. Маски своей он так ни перед кем и не снял, так что несмотря на всё желание остаться незамеченным, определённое внимание он привлёк, с чем ему оставалось только смириться.

В общем и целом он вообще ни с кем не пытался поспорить, держась нейтрально-дружественно и очень скрупулёзно выцепляя любую полезную информацию из разговоров вокруг, никогда не ослабляя внимания. Для данмера это было привычным делом и каждое утро он начинал как с работы, так и с новых тем для разговора, стараясь незаметно вывести экипаж то на разговор о Капитане, то просто на что-нибудь интересное. Нет, Тель'Грааф не старался сплетничать, в этом он подражал команде - просто говорил то о музыке, то о животных, то просто рассказывал что-нибудь интересное.

Сегодня утром Вейлар даже не двигался ещё из каюты, о чём-то рассуждая с бабочками и почему-то не реагируя на призыв Алимара.

Отредактировано Вейлар (2012-10-18 08:42:44)

Щурясь, эльф попытался рассмотреть Немока. Впрочем, Немоком это расплывчатое пятно было назвать сложно. Пока что сосед более походил на застоявшийся столб мыльного тумана. Да и слух малость подводил - по говору данмер не признал в ящере, собственно, ящера. Что весьма необычно - характерная манера речи хаджитов и аргониан всегда неприятно щекотала где-то в недрах темного затылка, но не в этот раз. В этот раз в голове играл целый оркестр звонких колоколов. Музыка неслась откуда-то далеко, будто с самого крайнего севера, через гул и свист метелей и бедствий. Али слабо однобоко улыбнулся и медленно, ме-е-едленно зазвучал.
- Значит... будем на пару с тобой. Шиковать за ужином. А все прочие будут пялиться на нас с тобой и думать себе "Вот я дурила, такой-то десерт упустил"... Ты-то, надеюсь, любишь сладости? Я так... еще как.
Данмер кашлянул с закрытым ртом и ко рту же поднес руку. Мысли о еде оказались не к месту. Как и второе "как". И третье. И четвертое...

Отредактировано Алимар (2012-10-19 18:14:38)

"Аргонианское варево". Али плотно сомкнул веки и тут же распахнул. Не подумайте плохого, против напитков эльф не имел ровным счетом никаких предрассудков. Если ты жидкий, разве это делает тебя плохим? Неполноценным? Что за вздор. Будь проклят всякий, кто придерживается подобных взглядов.
Пелена с глаз и ушей слетела как платок со шляпы фокусника. Али взглянул на чешуйчатое лицо. На хвост. На саму цельную фигуру Немока, разбавляющую воздух нижней палубы аргонианином. Добрые полминуты эльф не дышал. После чего разбил по лицу яйцо глуповатой улыбки. Верхние зубы чуть закусили нижнюю губу.
- Я в порядке. В по-олном порядке. Свежее всех в этой комнате, точно так.
Али вскочил на ноги, качнулся туда, сюда, снова туда и ударился ладонью о стену. Выражение лица оставалось неизменно идиотским.
"Если ты снова начнешь отпускать расистские шуточки, станешь ближе к тем мерзким нордам с верхней палубы. Это почти так же ужасно, как аргониане. Держи язык за зубами. Улыбайся."
Вот с такими радужными мыслями эльф все прямее стоял и улыбался в лицо чешуйчатому. Правда, моргал он чуть чаще и резче, чем моргают только что корчившиеся на гамаке и хватавшиеся за живот и голову меры.

...Это моя вина, я позволила ему...
Нет-нет-нет, только не снова эти самоосуждающие мысли. Дэвиэль гнала их прочь с того самого момента, как её нога перешагнула порог тех двемерских руин, когда она выходила наружу. Но лицо старика, лежащего на полу в луже собственной крови, словно стояло у неё перед глазами как живьем. Ей до сих пор думалось, что будь она сильнее, будь она быстрее...Или хотя бы войди она следом за ним в зал раньше, то он был бы сейчас жив. Но разве что-то теперь могло исправить случившееся? Как долго бы девушка не винила себя, но смерть уже заполучила своё, прибрав к рукам мага, её наставника, который был ей как второй отец. Пожалуй, это был единственный человек, которому она доверяла, кто никогда не лгал ей. Теперь она осталась совсем одна. Но если вдуматься, до появления Брануалатера в её жизни, она так же была одиночкой, даже в графском замке. Гонимая мачехой, как чумная, она привыкла к этому, так же, как привыкают ко всему, что становится обыденным.
Но времени жалеть себя, сокрушаться и горевать о случившемся, не было. Нужно было продолжать жить, идти вперёд и не оглядываться. Как бы неуважительно к мёртвым это не смотрелось со стороны, но она забрала личный журнал мага с его записями. Он никогда не рассказывал ей о её матери больше, чем считал нужным сам. Как бы она не расспрашивала его, он считал, что чем искать с ней встречу, ей стоит заниматься своей собственной жизнью. Но это так и не переубедило Касвин ни в юношестве, ни теперь, когда она была уже гораздо старше. То что она искала, любое упоминание о Элестрен, могло быть в этом журнале, среди отчётов о исследованиях, поездках и всём том, что маг старательно записывал. Страницы отдавали желтизной и выглядели весьма потрёпанными, поэтому имперка перелистывала их с аккуратностью, стараясь не испортить журнал, который был теперь единственным ключом для неё. Искомые записи были датированы более чем двумя десятками лет назад, что заставляло лишний раз задуматься о старости этого журнала. В них упоминался Сиродиил, местность между Корролом и Имперским городом... И, что показалось ей самым интересным, чуть позже имя "Элестрен" в записях замелькало в одном ряду с описанием путешествия Брана в Вэйрест. Ничто не держало сейчас Касвин в Скайриме, именно поэтому она решила начать своё путешествие за "истиной". Она считала, что узнав правду, она сможет многое переосмыслить и о себе самой. Ей так казалось...
Она вернулась в родной Сиродиил. К тому моменту она уже успела подобрать "попутчика", когда пересекала границу между Скайримом и Сиродиилом - щенка, что бродил по деревенским улицам в одиночестве и просил еды у прохожих. Дэв не смогла оставить животное умирать от голода. На территорию Империи они уже попали вместе - странствующий маг и молодой пёс, которого она нарекла Гартом. Первой остановкой был Коррол, где имперка расспрашивала людей, а позже искала в лесу упомянутую в записях хижину лекаря. Всё это не увенчалось успехом, но девушка не привыкла сдаваться и отчаиваться на полпути. В Имперском город она стала искать корабль идущий в Вэйрест. И ей повезло найти оный.
Прошлое - это тяжелый камень, который утянет на самое дно, если его не отпустить. Именно поэтому она решила, что не стоит оставлять у себя вещи своего учителя, кроме записей. Это было бы сентиментально и глупо. И, что самое тяжкое, это было больно. Слишком много воспоминаний, которые теперь лишь давили на неё и сбивали с намеченной цели, что было недопустимо. Именно поэтому, чтобы не поддаваться этим чувствам, в качестве оплаты за место на корабле, Дэвиэль протянула капитану искусно сделанную застежку для плаща, которая принадлежала Брану. Этой вещи больше не было места в её жизни, зато она могла помочь в её путешествии.
До этого Касвин лишь единожды была в своей жизни на корабле. Не то чтобы она не доверяла морским путешествиям, но твёрдая почва под ногами вызывала у неё меньше сомнений. Именно поэтому маг с интересом наблюдала за жизнью экипажа, ведь подобное было для неё практически в новинку. Предпочитая внимательно слушать, чем говорить с кем-либо, она мотала для себя на ус всё то что могла услышать о каждом. О капитане, о нордах, о шумной данмерке, которая для всех была чем-то вроде злоязычного кошмара наяву. Изучая не только людей, но и сам корабль, девушка была приятно удивлена тем, насколько чистым и добротным судном была "Танцовщица". Общение же с самим капитаном, когда таковое случалось, доставляло немало удовольствия, так как впечатление о себе он оставлял крайне положительное.
Время на корабле тянулось как-то по особенному, по своему, казалось, не так как на берегу. Когда вниз, на нижнюю палубу, спустился данмер, всем своим видом говорящий о том, что ему сейчас в крайней степени дурно, но при этом умудряющийся декламировать о просьбе капитана и поиске добровольцев, в тот момент Касвин была занята тем, что вдумчиво читала и переписывала в собственный журнал нужные ей сведения, делая кое-какие личные пометки. Годовалый и подросший пёс, которого капитан так же позволил взять на корабль, лежал рядом на деревянном полу и при появлении данмера он заинтересовано поднял уши, вслушиваясь. Сама же Дэвиэль не проявила поначалу особого интереса к данному призыву. Какой был с неё прок при гребле вёслами? Она женщина и маг, а не какой-нибудь перекачанный норд с их грубой силой. Вряд ли бы ей вообще толком удалось как-то поспособствовать в этом начинании. С другой стороны, заставить корабль идти быстрее было не самой плохой идеей.
- Не думаю, что с меня может быть много пользы, но я могу предоставить свою пару рук. - она была из немногих, кто откликнулся на слова данмера. Убрав в объемную кожаную сумку обе толстые книги, она выбралась из своего удобного гамака. - В конце концов, кто-то же должен помочь. - последняя её фраза не была обращена к кому-то конкретно, но должна была заставить призадуматься тех ленивых обитателей нижней палубы, кто предпочел не отсвечивать. Должна же быть у них мужская гордость, чтобы не позволить женщине поставить последнюю точку на том, что она может сделать их работу, а они нет?

- В полном, - эльф кивнул Немоку так, словно его голова решила упасть на пол, но незримые пружины судьбы бесцеремонно вернули ее в вертикальное положение - И мы не выйдем отсюда вдвоем. Понимаешь ли...
Али заткнулся и косо закусил губу, глядя куда-то в аргонианина. Особенно в лапы... руки. Видимо, темный пытался представить, как весло в конечность ляжет.
- Двое погоды не сделают. Я таким прежде не занимался. Ты вот... Ну-у... - Али задумчиво пошлепал себя указательным пальцем по острию носа, -...не норд.
Из черного лица стремился взгляд в ящера морду, будто рябящий неразумный пудинг, нетвердо лежащий на блюде и ничего в полотне времен не меняющий. Так и стремился, пока не раздался женский голос. Тут уж как без изменений. Пудинг повернулся и пошел штурмовать женское личико.
- Втроем уже не так одиноко. Я думаю, мы пройдем через капитана, а он уж нас направит, куда следует. И да, теперь у меня будет еще один повод подразнить самых бесполезных - леди примется за мужскую работу заместо них. На нижних палубах всегда такие огромные скопления интеллигенции, дух захватывает!
На последних словах эльф звучал уже почти так же противно, как в своих здоровых и безболезненных состояниях. Даже эта нарочито растянутая улыбка начала образовываться на его лице. К стене он уже не прислонялся, а вполне себе упер одну руку в бок и стоял, лучезарный, топя помещение в восхитительном себе.

Еда, «Особое аргонианское варево», алкоголь… Вивеку эти простые прелести во многом казались чуждыми. Он не нуждался в еде или воде так, как это обычно требовалось другим людям, потому не тянулся к этим гедонистическим сторонам. Всё, чего он желал, было поскорее достигнуть точки своего назначения. Лучшим способом скоротать время являлся сон, и мужчина отчаянно старался в него погрузиться. К несчастью, данмер и аргонианин изо всех сил мешали ему это сделать. Они шумели, торговались, качались и изо всех сил пытались продемонстрировать страстное желание работы. Впрочем, на работу они не спешили – больше агитировали окружающих.
- «Данмер и аргонианин как-то мешали покою Вивека.» Звучит, как начало анекдота – кимер вздохнул и перестал усиленно притворяться спящим. Ему нелегко давались мысли подобного рода: существо его уровня видело мир в несколько иной плоскости, воспринимало окружающее на другом плане бытия. Эмпирическое осознание суетности и тленности сущего давила на барда, сжимала его сердце. Мужчина чувствовал себя бесконечно одиноким и, искренне желая преодолеть это, пытался казаться проще, приземлённее, ближе к народу. Альмсиви хотел постичь это намеренно убивая в себе скептицизм, возросший на почве его превосходства, философическое воззрение на мир, исходящее из его богатого опыта, а так же закрыть в себе ностальгию – поиск аналогичных случаев и слов в памяти. Вивек тихонько заворчал, сетуя на бессмысленность всего данмерского рода, на суетную хаотичность аргонианского племени и на медленное движение современных судов в сравнении с их двемерскими аналогами. Выдав длинное, вычурное ругательство, специфическое даже по меркам орков, так как было произнесено на чистом альтмерском, (на исконном языке народа, известного своим расизмом), Вивек приподнялся на кровати и, подслеповато щурясь, неуверенно заморгал. Слабый на желудок данмер, девушка и ящерица. Они стоили друг друга. Кимер не почитал ни первых, ни вторых, ни третьих за дееспособных и разумных существ. Со вздохом сползая с лежанки мужчина встал на ноги, шмыгнул носом и босиком отправился наверх, посчитав, что там уж он найдёт этого капитана.

«Не норд». Немок фыркнул. Что ж, на правду не обижаются, а комплекцией здоровенного нордского мужчины в самом расцвете сил он действительно не обладал. Так что данмер был трижды прав.
Ящер уже было уверился, что занимательного мероприятия не состоится, но тут в дело вмешалась девушка. Немок одобрительно кивнул: дурной пример заразителен, а чужую гордость реально может уязвить тот факт, что женщина работать будет, а эти чужие — нет. Но даже от этого ничего особенно не изменится. Женщина, всё-таки, тоже «не норд», если выражаться словами данмера, успевшего за период ящеричьих раздумий слегка оклематься.
Но пример оказался действительно заразительным. Ещё один пассажир окликнул их честную компанию.
« Тоже не но... О Ситис, вот же привязалось», — Немок тряхнул головой, даже забыв о том, что поминать Отче даже мысленно не стоит. Он уже оценивал людей в степени их... нордичности. Вот данмер, удружил уж.
— Забавно, — прокомментировал ящер. Ладно, четверо — это ещё куда ни шло, действительно. Он проводил взглядом ещё одного пассажира, молча покинувшего палубу, и вернулся к насущной проблеме. — Теперь можно и к Капитану.
Как бы тот только не засмеялся от вида подобравшейся компании.

..."серый".
Эльф закрыл глаза и шумно выдохнул через нос. Что ж, по крайней мере, он проявлял энтузиазм. А любой энтузиаст здесь зачтется на счет Али, так ведь? Вот и сдержался данмер от резкости, с трудом, но совладал с собой. Только прищурился неприятно и легонько кивнул головой.
-...бледнолицый прав. Идем.
Хлопнув в ладоши над головой, мер быстрыми негромкими шагами двинулся наверх. Благо, долго искать нетерпеливого компаньона не пришлось. Концентрация нордов на верхней палубе всегда была много выше приемлимой для выросшего в Скайриме данмера. Невольно скорчив гримасу, Али встал чуть позади человека, беседующего с нордом и, играя непринужденность, устремил взгляд за борт, тихонько насвистывая под нос что-то не-нордское.

- Отлично, - выдохнул Вейлар, едва последний член этой доброй компании скрылся за дверью, оставив собаку внутри. Он тут же подпрыгнул с постели, невольно заражённый жаждой деятельности. Но он ни за что бы не последовал за этой компанией прямо здесь - зато это можно при желании сделать более тихо.
Словно он стесняется. Словно он тихий. Возможно, он носит маску, чтобы закрыть ужасные уродливые шрамы, верно? Так или иначе, он предоставит судить им, а тем, что выйдет позже остальных, избежит большинства неудобных вопросов. Так гораздо проще избежать с ними любого взаимодействия. Работать действительно нужно. Но, о, Дэйдра, кто бы знал, как Вейлар хотел бы это делать в одиночку.
Тель'Грааф был непоколебимо невозмутим к оскорблениям, несущимся от этой компании в сторону остальных присутствующих, его в том числе. Он знал, что они фактически не правы, даже мог прокомментировать это вслух своим бабочкам, но предпочёл сначала просто устроить себе быструю зарядку, разминая немного затёкшие конечности, заодно осматривая, кто ещё остался на нижней палубе. Ему хватило буквально минуты быстрого, но внимательного осмотра всего вокруг, после чего он поднялся наверх. Медленно, в стороне, наблюдая, прислушиваясь.

Отредактировано Вейлар (2012-10-28 12:25:26)

Протяжная импровизация постепенно стихла. Сказанное нордом походило на шутку. На странную для норда шутку, как мог утверждать урожденный скайримец. Мер приподнял брови.
- Неужто, разочаровался в нас и сам пошел грести? Учитывая, сколько мы собирались.
Али не обращался к кому-то определенному, особенно к Ветру. Он все смотрел прочь от корабля, кося ртом.
- В целом, нам не так уж и нужно его благословение, чтобы заняться чем-то полезным. А разыскивать его в случае пропажи Капитан не просил. Меня, по крайней мере.
Эльф хмыкнул и закачал головой. Все, что его сейчас интересовало, должно было произойти за сегодняшним ужином. Ужин пусть и готовила вторая половинка Капитана, но лишь в образном смысле. Так что, во вселенском масштабе управляющий судном сейчас данмера не сильно-то волновал.

Али шумно отнял скрещенные руки от груди и повернул голову к нордам. На лице его вскочила, как болячка, вымученная улыбка. Глаза выдавали всю ее неискренность, а вот руки наигранно сошлись ладонями в жесте согласия где-то по соседству с животом. Он протяжно вгляделся сперва в одну нордскую голову, затем в другую. Открыл было рот, но только затем, чтобы выдать спрессованный выдох, будто оступился, идя по лестнице. Затем серия пружинистых кивков и легкая-легкая походка. Стартовал Али медленно, всеми деталями движения показывая ту неохоту, с которой он почти-что-и-не-повинуется норду. И нет-нет, да поглядит на "босоногого". Если кого-то когда-то в своем бытие Алимар не понимал, так эта персона сейчас светила своей золотистой кожей в нескольких метрах от него. Впрочем, альтмеры у темного никогда не вызывали ни желания их понимать, ни каких-либо симпатий. И если предвзятое отношение к хаджитам и аргонианам объяснялось цветом его кожи, оное к нордам уже их к такому цвету отношением, то чем не угодили проныре златолицые оставалось только догадываться, пожалуй, и ему самому. Может, резким контрастом с его собственными внутренностями и наружностью? Как бы то ни было, подобные персонажи были для данмера сродни поднесенной к носу подгнившей рыбине. Гримасу бывало трудно сдержать от появления. Вот и сейчас она начинала проступать.
- Надеюсь, босому не приглянутся наши ботинки или прочая одежда.
Надо же было ляпнуть? Надо было, видать. Эльф нисколько не смутился себя и неспешно плыл к лестнице. А не стоит ли пропустить даму вперед? Даму, которой не место на корабле? Конфликт обычаев. Эльф решил в него не влезать.

Отредактировано Алимар (2012-10-30 19:18:36)