1. Имя Персонажа:
Ксад Зеннурсаран

2. Раса и Пол:
Данмер, мужчина

3. Возраст:
74

4. Род занятий - нынешний и прошлый:
В прошлом шахтёр, нынче беглый шахтёр.

5. Внешность:
Описание внешности:
Ксад достаточно высок по данмерским меркам, сложен крепко, костист. Мускульный рисунок рук, плеч и торса выражен довольно ярко, несколько не дотягивает до атлетического. Разворот плеч у него по-воински широк и крепок, руки с выступающими суставами пальцев, крупными ладонями и хорошо заметным узором вен на их тыльных сторонах выдают привычку к силовой работе. На правой руке у Ксада не гнутся два пальца, безымянный и мизинец, поэтому данмер несёт её немного скованно, как будто опасаясь задеть то ли её, то ли что-нибудь - ею.
В броне, какая бы та ни была, держит выправку, двигается расчётливо, соизмеряя усилия с нагрузкой. В обычной одежде с удовольствием позволяет себе согнуть хребет, слегка сгорбиться, походка становится более скорой.
Лицо у Ксада скуластое, с резкими, угловатыми чертами, типаж схож с монголоидным. Нос длинный, с лёгкой горбинкой, брови прямые, щёки аскетически впалые. Мимика достаточно яркая, за семьдесят четыре года она нарисовала вертикальную хмурую складку на лбу данмера и пару легко проступающих улыбчивых – вокруг рта.
Кожа серовато-голубоватая с бóльшим уклоном в серый. Татуировок и шрамов не нажил. Не всегда чисто выбрит, но основательно зарасти себе не позволяет. Волосы тёмные, длиной чуть ниже плеч, обычно зачёсаны назад.
При выборе одежды неприхотлив. Отдаёт предпочтение удобству и неярким цветам, неважно, светлым или тёмным.

• Цвет глаз: Глазные радужки стандартного для данмера багрового цвета.
• Цвет волос/длина/тип: Тёмные/немного ниже плеч/жёсткие.
• Рост/вес/телосложение: 182/76/крепкое.
• Отличительные особенности: Покалечена правая рука.

6. Характер:
Основная информация:
В характере Ксада сочетаются признаки флегматика и холерика. В юности данмер был достаточно задирист, вспыльчив, скор на слово и действие, склонен был сначала делать, а потом уже думать и заодно расхлёбывать последствия. Прожитые годы вкупе с достаточно однообразной, монотонной и требующей определённой отрешённости работой сгладили острые углы его характера; достигнув зрелости, Ксад пообтесался, приобрёл некоторый запас терпения и в отсутствие сильных раздражающих факторов может сойти за флегматика, этакий лежачий камень, под который не течёт вода. Выведенный же из себя, по-прежнему склонен к решительной, иногда хаотичной и не всегда полезной деятельности.
Ксад достаточно прямолинеен и почти не склонен к притворству. Ложь даётся ему с несколько большим трудом, чем принято ожидать от представителя его расы. При нужде способен на небольшое актёрство, ради личной выгоды может польстить и слукавить (насколько успешно – другой вопрос), но по большему счёту такие приёмы ему не по нраву. Проще выбить (если на то хватит сил), чем уговорить, запугать, чем обольстить – так кажется Ксаду.
В своей прямолинейности данмер иногда бывает грубоват, хотя по нему хорошо заметно, что грубость не умышленная, скорее, происходит корнями от неловкости.
Несмотря на отсутствие ораторских навыков, является азартным спорщиком, а заодно и увлечённым игроком. Пари или бой на кулаках – для него почти нет разницы, главное, чтобы был элемент противостояния, возможность испытать себя.
Родительское воспитание привило Ксаду простоту и неприхотливость в быту, умение обходиться тем, что есть (конечно, это не значит, что не нужно желать большего). А также долю неприязни и настороженность по отношению к другим расам. Если до «сделки века» он готов был делать исключения из этого правила, то после снова припомнил родительские заветы. Отчасти пробудилось даже пресловутое данмерское высокомерие; так в жизни Ксада закончился период, когда он готов был спокойно принимать всё, что на него сыпалось по воле случая.

Дополнительная информация:
• Что любит/не любит: Не любит видеть неискренность, притворство любого толка, даже если оно по сути своей игриво или делается во благо. С недавнего времени не любит находиться в местах больших скоплений чужаков. Не любит украшения, вычурную отделку в одежде и доспехах. Терпел бы на себе подобные «погремушки» только в том случае, если те были бы функциональны. Не любит, когда касаются его правой руки и волос.
Не чужд простых человеческих удовольствий – вкусно поесть, выпить чего покрепче. В последнем не всегда знает меру. В помещениях инстинктивно предпочитает занимать место спиной к стене, лицом ко входу. Если это удаётся, с удовольствием наблюдает лица проходящих мимо, это его успокаивает.
• Привычки: Прятал деньги в сапог, пока не обнаружил, что там их и ищут первым делом, если владелец сапог лежит в отключке.
• Страхи: С тех пор, как сорвался с насиженного места, страхов, подавляемых и явных, оказалось достаточно. Не суметь дать отпор, если нагонят. Не увидеть больше ни одной весточки от родителей. Больше всего боится неопределённости, с которой оказался лицом к лицу, пожалуй, первый раз в жизни. Но с этим приходится мириться.
• Мечты: По большей части пошлого толка.
• Жизненная цель: Подняться на ноги. Научиться фехтовать левой. И в Морровинд.

7. Биография:
Ксад родился в Скайриме и в юности не знал других пейзажей, кроме буйного златолесья окрестностей Рифтена. Его родители некогда предприняли впечатляющий марш-бросок от Солстхейма до Скайрима в поисках лучшей доли и осели шахтёрами в пределах владения Рифт. На этом тяга к переменам у данмерской четы несколько поугасла. От добра, как известно, добра не ищут, а Ксад подозревал, что его родителям довелось повидать условия, по сравнению с которыми шахтёрский заработок и вечная метка «чужаки» действительно были добром.
В наиболее упадочные для владения времена чете Зеннурсаран удавалось приторговывать рудой налево, и тогда в семье появлялся какой-никакой достаток – по меркам рабочих, конечно. Ксад в то время был слишком мал, чтобы помогать родителям в шахте, бегал по мелким поручениям за мелкую же монетку, отирался в городе, большей частью возле рифтенского порта, как мог, водил дружбу с местной детворой – в столь зелёном возрасте ещё не имела значения ни ксенофобия, старательно прививаемая ему родителями, ни ответное типичное для коренного населения недовольство по поводу наплыва чужаков.
Ксад успел изрядно повзрослеть и научиться управляться с киркой к тому моменту, как город попал в руки к «железной леди» Мавен. Поначалу слухи поползли над водой, по ветхим нижним улицам Рифтена, по портовым закоулкам. Со временем и весь город загудел сдержанной опаской, а после гул стих – когда оказалось, что молчать безопасней. Отец приобрёл озабоченный вид, вздыхал, что заниматься горным делом стало невыгодно, а наживаться на нём обходными путями – и вовсе опасно. Говорили, что уж очень большую страсть головорезы Чёрного Вереска стали питать к пальцам, а без пальцев уже не поработаешь.
От родителей стало часто слышно о Солстхейме, о сородичах. Иногда и о Морровинде. Ксад никогда не задумывался об обратном бегстве в родные – родные ли? - края, здешняя жизнь требовала полной отдачи и не оставляла времени для мыслей о другой. В конце концов, он родился на севере и вырос на севере, в равных долях впитал в себя традиционные наставления родителей и местные обычаи с их местами суровым, местами разгульным колоритом. И всё-таки, любая мелкая весточка о Морровинде инстинктивно тревожила. Так у зверя мурашит загривок и шерсть по хребту становится дыбом, когда удаётся причуять правильный ветер – не вытерпишь, сорвёшься с места. Семьёй Зеннурсаран овладело беспокойство. В конце месяца Второго Зерна 212 года родители Ксада, собрав нажитое за последние годы и наняв в попутчики громилу-паломника на удивление кроткого нрава, отправились в Солстхейм. Ксаду было велено закончить семейные дела, выписаться из реестра рабочих владения Рифт, продать фамильную лачугу возле почти обедневшей шахты и отправляться следом спустя год или два.
«Год или два» самостоятельной жизни затянулись у него на без малого четыре. Ксад не тяготился присутствием родителей, но без них зажилось проще, легче и вольготней, несмотря на периодическое безденежье. Ночной Рифтен задышал совсем по-другому, а если удавалось выловить на его улицах симпатичную и достаточно рисковую нордочку... Ксенофобия у Ксада имела разумные пределы. Мёд в ночлежке Хельги был недорог, Зеннурсаран оказался ужасающим поэтом – такими стихами только нерадивых бардов пытать – зато приятно пел на чужие слова глуховатым, низким голосом, да и станцевать, бывало, удавалось, иногда даже на столе... После чего «этот данмер» оказывался, разумеется, выставленным за дверь вместе с остальным разгульным и развесёлым сбродом, знакомцами и подружками на один вечер. А поутру случалось проснуться на свежем воздухе, лицом в остывших костровых углях, или же дома, но без сапог. Ну и без денег, конечно. Ксад быстро смекнул, что надо успевать прокутить свои гроши до того, как у кого-нибудь ушлого появится шанс их стянуть.
Под счастливой звездой молодости, шальной глупости и недальновидности и состоялась ксадова «сделка века». Осень 215 года красила окрестные леса в сочную палитру оттенков охры и багрянца, дел у данмера было невпроворот – как раз наметилась возможность устроиться работать на медоварню, те же небольшие деньги, только более стабильные, если не прогневить хозяев. Вечерами в ночлежке часто мелькали незнакомые лица, там говорили и пели с причудливым иноземным акцентом, а случалось, и дрались. Ксад был не дурак почесать кулаки, но после «последнего данмерского предупреждения» со стороны хозяйки слегка присмирел и завёл привычку наблюдать, а не участвовать. Несколько вечеров подряд пара чужаков, имперец и босмер, точно так же косили взглядом в сторону всеобщего веселья, не вмешиваясь, иногда подходили то к одному, то к другому завсегдатаю, пока, наконец, не подсели за кружкой эля к Ксаду.
Босмер представился Филаргиром, имперец – Децимием Мерулой. Оба оказались то ли посредниками в торговле землёй, то ли землемерами – Ксад не уловил, поскольку вечер был долгий, а эль – забористый и душистый. С босмером сошлись особенно быстро; если не считать периодически отпускаемых шуток каннибалистического толка, славный был парень, весёлый. Децимий больше помалкивал, зато, когда раскрывал рот, отвлечься на что-либо другое было невозможно – уж очень ладно говорил, змея, как ковром, стелил словами. Землемеры порадовали данмера профессиональными байками традиционно пошлого свойства, основной акцент таких историй ставился, как правило, в пользу способов оплаты их услуг. Ксад в ответ припомнил лучшие образцы местного фольклора, так и вышло, что на следующий вечер втроём опять собрались за одним столом, будто сговорились заранее. И через вечер, и далее – тоже.
Спустя неделю-другую землемеры казались Ксаду своими – дальше некуда. Он так и не вытряс из собеседников, какие дела те ведут в Рифтене, зато успел немного поговорить о своих, невелика тайна. Децимий проявил удивительный для чужака интерес к финансовой стороне жизни рабочего, расспрашивал гладко и ладно, ответы часто угадывал наперёд – башковитый был человек, словом... Потом – строил предположения, изобретал способы обогатиться, рисовал углём по столешнице схемы, по большей части Ксаду непонятные. Слушать этого имперца было приятно вне зависимости от того, что он говорил, особенно после кружки-другой. Каждое его слово аккуратным штрихом ложилось в общую картину, с каждой произнесённой фразой эта картина обретала глубину и яркость красок, а когда Децимий, явно вдохновившись и возвышенно сверкая очами, описывал завершённую идею, показывая её с разных сторон, Ксада (и других слушателей, если таковые находились) без пяти минут трясло от восхищения. «А ведь дело, дело говорит!» - благоговейно твердил Филаргир данмеру на ухо, и данмер был абсолютно согласен. Удивительно, как при такой интеллектуальной мощи этот имперец ещё не был дворянином, или ярлом, или, может быть, национальным героем...
Так Ксад внезапно оказался владельцем «поместья», как значилось по документам, где-то в горах, на пол-пути от Рифтена к Виндхельму. Грамота из добротной плотной бумаги, скреплённая сургучной печатью – вот и вся память, которая осталась у данмера о весёлой парочке. За поместье можно было расплатиться лет за двадцать, если вспомнить о процентах – за тридцать. Ксаду понадобилось несколько дней на осмысление этого факта, а по прошествии этих дней в ночлежке вместо своих новых друзей он обнаружил троицу недружелюбно настроенных нордов. Ребята объяснили ему, что платить за поместье полагалось в пользу семьи Чёрный Вереск и что шутить с ними – «сам знаешь, данмер».
Позже Ксад всё-таки выбрался проведать своё «поместье». Клочок каменистой земли возле горного склона, шесть деревянных клиньев, обозначающих неровную границу участка – вот и вся недвижимость. К тому моменту Зеннурсаран успел изрядно поостыть головой и проколоть пару новых дырок в ремне, поскольку жилось теперь впроголодь. Даже он сам видел определённую иронию в том, что, работая, фактически, на Чёрный Вереск, большую часть заработка он отдавал всё тому же Вереску. Эта схема, в отличие от тех, что рисовал ему имперец, была проста и понятна, и вырваться из неё было непросто.
Не выплатив вовремя очередной взнос, Ксад более, чем близко познакомился с местными головорезами, которые действительно испытывали необъяснимую любовь к пальцам. Поверхностные раны зажили быстро, а вот повреждённые кузнечным молотком суставы так и не восстановились, и он был вынужден стать левшой, поскольку на правой руке перестали гнуться безымянный палец и мизинец. За свою рабочую жизнь Ксад не успел научиться ни таиться, ни призывать себе в помощь стихии, поэтому не мог отомстить втихую – а ведь от него, данмера, поначалу ждали скрытого убийства, огненной бури или, на худой конец, сухого электрического треска и молний с пальцев. В «джентельменской» же драке его легко превосходили и числом, и сноровкой. Не учли только норова. Заполучив тяжкий груз сдерживаемой злобы, Ксад собрал пожитки и особо тёмной ночью сбежал в сторону ближней сиродиильской границы, держа курс на Чейдинхолл.

8. Способности персонажа:
Длинные клинки: -
Дробящее оружие: новичок [18]
Разрушение: новичок [10]
Восстановление: -
Атлетика: адепт [65]
Блокирование: -
Тяжелая броня: -

Из полезных в бою навыков Ксад успел приобрести только достаточно высокий показатель в атлетике, поскольку работа шахтёра –силовая и способствует приобретению определённого мышечного тонуса. Кирка в руках умелого рабочего сойдёт за какое-никакое средство защиты, отсюда – небольшой показатель владения одноручным дробящим оружием. Расколоть камень или раскроить череп - казалось бы, невелика разница, но Ксад недавно перешёл на левую руку в качестве ведущей, поэтому неловок в действиях, требующих мелкой или точно рассчитанной моторики.
Расовые способности к разрушению не развиты, поскольку не было учителей. Инстинктивно Ксад способен выжать из пальца разве что искру.
Большинство классовых навыков пока также не получили развития.

Основная специализация:
Крестоносец. В далёком будущем, полагаю.

• Оружие:
Небольшой уровень владения дробящим оружием.

• Магия:
-

• Заклинания:
-

• Особенности знака/расы:
Гнев предков
Врождённая сопротивляемость огню - 50%

• Другие навыки:
Небоевое: за несколько лет одинокой жизни освоил основные бытовые премудрости (приготовление еды, стирка, заточка режуще-колющих с помощью точильного камня) на среднем уровне (ученик).
Сносно поёт (ученик), довольно успешно играет в азартные игры (новичок), особенно если есть время как следует вникнуть в правила.
Грамоте целенаправленно не учился, в ход идут годы наблюдений и сравнения написанного и произносимого людьми (новичок).
Немало времени провёл за городской чертой и умеет ориентироваться на местности (новичок) – конечно, хуже настоящего следопыта или разведчика.

9. Имущество:
Неполный комплект старой сыромятной брони (без наручей), доставшийся в наследство.
Кирка, она же средство к выживанию.
Заплечный мешок, в нём – еда, небольшая сумма денег, замусоленный том «Разновидностей веры».

10. Недвижимость, место жительства и материальное положение:
В Скайриме осталась родительская хижина возле одной из рифтенских шахт и условно принадлежащее ему «поместье».

11. Пробный пост:

12. Связь с игроком:
3982528

Отредактировано Ксад (2012-11-24 11:13:44)