Путешествие было не особенно комфортным на взгляд Авелиаса, как ни крути. Назревало два животрепещущих вопроса. Во-первых — почему дороги в северной провинции такие каменистые, неровные и ухабистые? Ну а второй, в общем-то, был более риторическим — Вель и так понимал, почему на обычной телеге нет рессор, больно дорогое это удовольствие для примитивного транспорта. Тем более нордлинги всегда отличались таким уровнем суровости, что аж создавали ауру оной вокруг себя — что для таких ребят просидеть сутки-другие на жесткой холодной деревяшке, которую туда-сюда болтает каждый вздох?
Немногое могло хоть как-то компенсировать тяготы путешествия, но мудрый иллюзионист пытался искать положительные стороны во всём, иначе холод убил бы всё настроение. Из плюсов — временами открывался шикарный вид (о том, что это всё уже видел не один раз, Вель предпочитал не вспоминать), погода освежала (это слово было куда лучше, чем «отмораживала»), ну а спутница радовала мага своей юностью, компанией и бретонским происхождением (хоть здесь не было никаких «но»). Ах да, и вот, совсем недавно, появился последний плюс (самый жирный) — они почти приехали, и впереди уже была видна мощная каменная арка ворот Солитьюда. Это могло быть достойно только одного слова — «Великолепно!». Наконец можно будет передохнуть, не угнетая себя мыслями о том, что путешествие придётся продолжить. Ей-богу, Авелиас временами даже жалел, что не поехал верхом.
Вель потянулся на жёстком сиденье и несколько раз повернул корпус, разминая кости.
— Мы, можно сказать, добрались, — сказал он, а повозка неторопливо замедлила ход, останавливаясь возле общегородских конюшен. Этим животным тоже нужно было питаться и греться, а телеге, возможно, был нужен ремонт (а не только мучение бедных пассажиров). Расчет с извозчиком, который тоже грезил об отдыхе (правда, в его мечтах, вместо бренди была медовуха, а вместо лёгкой болтовни — добрая драка), был уже давно произведён. Авелиас легко поднялся, на едва заметный миг лицо его скривилось, но иллюзионист доблестно справился с приступом боли в затёкшей спине. Выпрямившись, бретон пару раз провёл тыльной стороной ладони по пояснице и, подхватив свою сумку, спрыгнул. Трость была благополучно пристроена в петлю на поясе (не место этот снег для светских махов), а сам маг развернулся и джентельменски протянул руку своей спутнице, чтобы помочь спуститься.
— Юная леди, извольте, — свои слова иллюзионист сопроводил мягкой улыбкой, которая слегка тронула его губы. Улыбка была одобрительной, поощрительной, такой, что даже лёгкая тень иронии в прищуре глаз не могла её испортить. Достойно было бы стянуть перчатки, помогая даме, но Вель всё-таки решил воздержаться от избыточного героизма. В конце концов, нордом он не был, даже капельки нордской крови не имел. Вот как будет идти речь о магии — там будем геройствовать… ну или интриговать немножко, что там, врать не будем.
Авелиас бросил ещё один резкий взгляд в сторону ворот, после чего вновь вернулся глазами к Диандре. Интересно, дал ли ей Архимаг напутствия касательно бывшего синодца? И что она будет делать, случись непредвиденное? Насколько успел заметить иллюзионист — девушка едва ли годилась для… мероприятий, которые следует проводить при предательствах. Отравительница? Хотя, похоже, мэтр Даркай вновь всё усложнял и, Даэдра свидетели, работа в Синоде наградила его паранойей. Но подобные неутешительные выводы совсем не отменяли предыдущих измышлений. Как говорится, если ты чего-то не знаешь о человеке — это не значит, что он этого не делает, а если и правда не делает, то это не значит, что он этого не умеет.